Доброго дня!
Первым делом, хочу предупредить уважаемого читателя о том, что в этом ладне можно обнаружить всем известные вещи в заурядной логической последовательности. Пишу лишь затем, чтоб подсветить кое-какие ловушки мышления, кои нелишне осознавать при обсуждении связанных с политическим устройством проблем.
На бытовом уровне демократия часто воспринимается чем-то безоговорочно благим и абсолютно необходимым. Происходит это благодаря тому, что термин, в теории означающий всего лишь метод принятия решений, а на практике – обеспечивающий действенность метода способ формирования власти, наделяется безальтернативным идеальным смысловым стержнем. Когда люди говорят про «идеалы демократии», в мозгах формируется паттерн «идеальной демократии», «демократические ценности» чудесным образом превращаются в «ценность демократии», и т.д. Светлому образу демократии обычно противопоставляются мрачные картины тоталитаризма и прочие гадости, т.с., для закрепления эффекта.
Идеальный стержень снаружи обвешивается воспринимаемыми в качестве общественных выгод дополнительными смыслами, как ярмарочный столб – призами. В отношении прав граждан на участие в выборах, на выдвижение кандидатов и на представительство политических сил в органах власти демократия становится синонимом справедливости. В отношении избирательных прав граждан и их участия в принятии решений – синонимом равноправия. В отношении избирательного процесса – синонимом честности (как правило, с доказательством от противного: подтасовки результатов выборов нарекаются их «недемократичностью»). И т.д. Призовой набор выгод замечательный, вот только добраться до призов суждено не многим. И, тем более, что-то ценное заполучить, не свернув себе шею.
Искажения восприятия производных понятий столь же сильны. Тот же «демократический путь» представляется многим самоцелью, вне зависимости от того, что под ним подразумевает конкретный человек применительно к конкретной стране. О том, что демократический путь может иметь не только различную траекторию, но и разную сущность, думать и рассуждать не принято.
Поясню этот момент. В родной Элладе демократия означала народовластие, но только для свободных людей, рабы никакого участия в управлении, конечно, не принимали. Затем про неё в Европе надолго забыли, а вспомнили только тогда, когда стало, что называется, подгорать. Для стран т.н. «развитой демократии» сущность преодолённого некогда демократического пути состояла в избавлении от тормозящего бесправия черни по ходу бегства терзаемой распрями феодальной Европы в капитализм. Для них, европейцев Ренессанса и первых буржуазных революций – да, преодоление демократического пути было грандиозным путешествием в прекрасный новый мир.
А нас, советских людей, он ковровой дорожкой увёл от прекрасно задуманного, но так и не реализованного до конца советского истинного народовластия совсем в другое место. В клептократию. Из которой мы, к слову, пока не выбрались, несмотря на все старания. И не исключено, что вляпались надолго, учитывая тягу любой модели формирования власти к воспроизводству. У подавляющего большинства стран, «выбравших демократический путь», их ещё как в издевку зовут «развивающимися демократиями», тоже полно проблем. Следование этим путём приводит их в никуда и куда угодно, но только не в демократию – ту, в которую манили.
Демократия, повторюсь, это только способ формирования власти в обеспечение справедливого метода принятия решений. В её основе лежит набор безусловно позитивных в либеральной парадигме базовых принципов. Соблюдение демократических принципов зависит, однако, не от заклинаний демшизы, а от зрелости гражданского общества. Последнее, в свою очередь состоит в гармонии общественных отношений и формируется десятилетиями слаженной работы демократических институтов в агрессивной среде победившего индивидуализма. Таким непростым путём достигается баланс классовых и политических интересов, предохраняющий демократию от скатывания в элитократию, к чему она сама по себе склонна.
Элитократия, в то же время, не является стабильной моделью. Она обречена либо непосредственно выродиться в автократию и диктатуру (белый террор), либо впасть в череду социальных потрясений и, как водится, кровавого дележа власти с диктатурой на выходе. И террором, уже неважно, какого цвета. Либо то и другое одно за другим. В современных реалиях наступающего глобализма подобные сценарии режиссируются извне с последующим установлением марионеточной власти, что ни попавшей в переделку стране, ни её народу не сулит ничего хорошего.
Практическая ценность демократии, таким образом, зависит от того, способно ли общество поддерживать баланс. Это задача неимоверно трудная, поскольку взаимное давление элит и масс в историческом процессе неудержимо нарастает, притом неравномерно. Богатые идут во власть, чтоб при любом раскладе становиться только богаче, власть имущие монетизируют свои властные полномочия, а все прочие вынуждены довольствоваться малым, что им перепадает по доброте элит душевной. А куда простым людям деваться, когда т.н. «социальные лифты» целиком и полностью находятся под управлением истеблишмента?
Однако «страны развитой демократии» существуют и неплохо себя чувствуют (чувствовали до февраля сего года, точнее). Как им удаётся поддерживать воистину божественный баланс? Неужели они столь же искусны? Немало людей так и считает. Я рискну предложить иное возможное объяснение.
Экспорт демократии в развивающиеся страны превращает большую часть их населения в массы черни, зависимой от решений «хозяев» – элит развитых стран, но, в отличие от населения этих стран, не влияющей на демократические процессы в них и потому совершенно бесправной. Т.е., в рабов. Такова цена демократии.
Резкое сокращение экспорта демократии означает обвальное понижение косвенного рабовладельческого статуса основной массы населения «стран развитой демократии» и, соответственно, смертельную угрозу потери ими равновесия. Стоит ли удивляться и их готовности предпринимать самые отчаянные шаги ради восстановления экспорта демократии? Стоит ли удивляться политическим судорогам и всему тому, что мы сейчас наблюдаем на всех уровнях гибридной войны против русской цивилизации и русского народа?
Ни в коем случае не желал бы, чтобы у читателя возникло впечатление, будто автор против демократии. Скорее, согласен с Уинстоном Черчиллем в том, что «демократия – худшая форма правления, если не считать всех остальных». Однако, говоря о ценности демократии, не стоит её абсолютизировать, т.к. идеал без полноценного реального воплощения может и не приносить какой-либо пользы. Извлечение ценности не всегда и не всем доступно. Сам же процесс извлечения в наше время связан, как мы выше могли убедиться, с неподъёмным бременем, перекладываемым сильными на слабых в форме их косвенного порабощения в бесконечном для них «демократическом» квесте. Последнее противоречит нравственному императиву русской цивилизации.
Ладного дня!
Андрей Таевский
